Лав стори. Служебный роман. Девочки, читать всем.
Они оба знали, что это произойдёт. Они знали, что это случится обязательно. Рано или поздно. Причём, не важно – рано или поздно. Томление ожидания или неотложная бешеная страсть – непонятно, что же в данном случае лучше, когда всё равно всё очень и очень плохо...
Он был совершенно не в её вкусе. Ей нравились высокие темноволосые, светлоглазые мужчины с глубоко посаженными глазами и бровями вразлёт. Без усов, без очков, с тонкими красивыми пальцами и спортивной фигурой. Его тянуло к миниатюрным блондинкам с высокой, упругой грудью, с большим пухлым ртом, который именуется в беллетристике порочным. При этом, он был невысоким коренастым блондином с мелкими чертами лица, небольшой шотландской бородкой и крупнокалиберными очками. Она же относилась к категории женщин-вамп: чёрные глаза, чёрные волосы, маленькая грудь, узкие плечи и для немалого роста – слишком широкие бёдра. Ничего этого они не заметили, когда увидели друг друга. Что-то проскочило между ними – то ли молния, то ли электрический заряд – кто знает, что это может быть?! И они не знали.
Кто-то утверждает, что это любовь с первого взгляда, кто-то называет это судьбой, кто-то озарением. Им было не до слов и не до названий в тот момент. Он знал, что если она не отвернётся ещё несколько секунд, то он подойдёт к ней вплотную и шепнёт на ухо непристойное предложение провести с ним ночь… Нет, день… Нет. Хотя бы полчаса, ну, пятнадцать минут… Нет, Бог ты мой, как это неприлично! Что она подумает?! А она думала о том, что если он только прикоснётся к ней, то она не выдержит… Не выдержит… А что она сделает? Что она может сделать в присутствии собственного мужа, его жены и кучи сотрудников с работы, где им всем вместе предстоит трудиться в ближайшие два месяца.
Ситуация! От осознания собственной беспомощности они оба выключились из деловых переговоров, предоставив озадаченным супругам улаживать вопросы сотрудничества. Две мелкие региональные телестудии вливались в одну, умирающую, но крупную. Идея была давняя, хорошо продуманная им самим и ей самой с той лишь оговоркой, что всё время их общение проходило по электронной почте, через «аську», факсы, курьеров или, ещё глупее – в баламутном музыкальном чате, где они оттопыривались, расслабляясь душой и телом, а на самом деле – мышцами и мозгами.
В чате они познакомились давно и случайно. Оказалось, что оба они любят Земфиру и всякое искусство «вокруг», претендующее на элитарность. Частое общение в чате почти всегда приводит людей друг к другу, но они довольствовались общением по почте. В ходе переписки они обнаружили такое огромное количество общих тем для разговоров, общих интересов и общих привязанностей, что – хоть сейчас под венец. Они не спешили, не обменивались фотографиями и не испытывали бешеного зуда пятой точки на предмет поиска на неё, милую, приключений. Она совсем недавно вышла замуж за внешний идеал своей мечты, любила и очень уважала своего мужа. При её распутном образе предыдущей жизни в предыдущем браке, её поведение можно было сравнить с образом жизни монашки. Он был женат давно и безнадёжно. Несмотря на бесчисленные загулы и отрывы, он любил свою жену, оставался ей морально верен и не мыслил себе «левак» по любви. Нет, увольте! Только по жизненной необходимости!
И вот она – встреча! Они знакомы. Они знают друг о друге так много, что это кажется неприличным. Они делились такими секретами, что, когда любимый муженёк нахально залез в её почту, то был поражён её откровенностью до глубины души. «Это же мужчина! Такое даже подружке не рассказывают!» «Ты не понимаешь! Это же Интернет! Весь кайф в том, что можно общаться без всяких комплексов и секретов, зная, что ты никогда не встретишься с этим человеком лицом к лицу!» Они встретились. Ни капли смущения. Только горячее вязкое желание, заполняющее собой весь организм, а не одни половые органы. У неё - холод во всём теле, особенно чувствующийся в районе груди, гордо вздымающей огрубевшие соски, и в низу живота, где органы напоминали шейкер с холодным виски, тоником, манговым соком и кубиками льда. Всё это, совершенно автономно и независимо от её соображений, перемешивалось, стремясь соорудить огнеопасный коктейль для самой жаркой пьянки в жизни. У него – липкий жар по всему телу и сведённые необъяснимой, тяжело сдерживаемой судорогой, конечности. «Во, влипли!» - думали они, машинально кивая, в такт плавно текущей деловой беседе их супругов. Он не мог оторвать от неё взгляда, боялся моргнуть, так как каждое открывание глаз после моргания приносило новую волну желания, жажды этого незнакомого, неприкосновенного, неизведанного, такого близкого и такого недоступного тела. Он вздрагивал от высоких частот назойливого голоса своей супруги, чуждой любой похоти, утонувшей в бизнесе и растерявшей в борьбе за эмансипацию всю оставшуюся к её немалым годам женскую привлекательность. Он пытался найти оправдание ещё не совершённым грехам. Грехам, которым не пристало быть осуществлёнными потому что… Потому что… Потому что, бизнес – это бизнес, потому что с её мужем, милым парнем с уютной улыбкой, свойской речью и манерами лондонского дворецкого, они знакомы три тысячи лет, потому что нельзя пакостить там, где живёшь и работаешь, потому что он никогда не испытывал ничего подобного - звериного, животного, уничтожающего всё вокруг желания, способного разрушить уважение, жизнь, работу, судьбу.
«Или прикоснуться к ней или убить её…» Его разум переставал координировать векторные направления полёта мысли. В ней смешались два чувства: жалость к себе и страх перед происходящим. Первая встреча в их ощущениях закончилась так, как заканчивается любовное свидание с обоюдным фиаско. Сильнейшее неудовлетворение после нескольких затянувшихся часов несовершенного, неуютного и неудавшегося секса. Муж, привыкший к её покорности, с удивлением поглядывал на неё в машине, абсолютно не понимая, что происходит, и в каком направлении он должен мыслить, исключив при этом даже намёк на ревность и прочие глупости. Его мысли были настолько заняты развитием предстоящей идеи, что он и допустить не мог такое её вероломное отвлечение в совершенно другом идейном направлении. Ассоциировать своего приятеля и коллегу по работе с тем «вопиюще наглым» собеседником из «сети» он даже не помышлял. Его супруга, поглощённая расплёскивающимися из её
головки мыслями о бизнесе, даже не заметила его пассивного отношения к произошедшим договорённостям, которых они достигли, и ответов невпопад, которые рассеянно ронял супруг. В их голове не было и намёка на мысли о работе. Не было в них стыда, шипящих нравоучений совести. Не шевелилось в них раннее раскаяние. Их потерянные мысли бродили вокруг учебника физики для средних классов и законов притяжения. В конце концов, они признались себе, что думают в данный момент отнюдь не головой, а поэтому, не стоит и напрягаться.
В первый же рабочий день они остались наедине на несколько часов. Старательно не смотрели друг на друга, понимая всю абсурдность происходящего и неизбежность грехопадения. Их разговоры ограничивались короткими замечаниями по существу работы, быстрыми вопросами и невразумительными ответами. Два часа их уединения были позади, и ничего не произошло. Мучительно отсчитывая время, они боялись, что это время закончится, а так ничего и не произойдёт.
Как оказалось, боялись они напрасно. В какой-то момент повисла тягостная молчаливая пауза. Она подошла к ксероксу, подняла крышку и почувствовала его дыхание за своей спиной. Опять в головах мелькнула мысль о магнитах и о законах их притягивания. Это была
последняя здравая мысль в их головах.
Расстояние между ними измерялось двумя шагами. Два шага до греха. Они были преодолены с гораздо большей лёгкостью, чем им представлялось вначале. Никаких ласк, никаких объятий и поцелуев. Его не интересовали её грудь, шея, губы. Они ощущали жар собственной и чужой кожи, стремящейся соединиться в едином сладострастном грехе. Грехе любви. Да, для них это было любовью. И не было греха в их прикосновении друг к другу. Не было стыда и унижения. Он всё же прикоснулся обжигающими губами к её нежной шее, ошпарив её до содрогания всего тела. Её дыхание замерло, и дальше всё происходило, как в жёстком кино про взрослую любовь. Он твёрдым, но не резким, движением развернул её за бёдра к себе, повалил на стол, рядом с ксероксом и расстегнул на себе ремень брюк. От этого движения она замерла, закрыла глаза и отдалась ощущениям ожидания. Холод – жар, холод – жар…
Снова в низу живота заработал шейкер, взбалтывающий адскую смесь льда и огненного коктейля страсти. Она чувствовала, что на её губках выступила такая влага, что, если он не снимет с неё бельё, оно промокнет насквозь, и станет видно, как её щёлка истекает соком желания. Он не спешил. Его движения были заторможены. Он наслаждался неспешностью процесса, упивался её заметным желанием и возрастающим возбуждением. На звук расстёгивающейся молнии она открыла глаза. Он смотрел на неё сквозь толстые линзы очков, и от его жадного взгляда ей стало не по себе. «Возьми меня!» - приказала она ему и снова закрыла глаза. Всё остальное не касалось видимости. Всё остальное происходило наощупь. Он неторопливо (О, как ты медленно всё это делаешь!) стянул с неё юбку, потом колготки… Тоненькую паутинку трусиков он разорвал. Не бешеным рывком в исступлённой страсти, а плавным, твёрдым движением, с силой оттянув их в сторону. Кружева с треском лопнули, и он отбросил их в сторону. Через мгновение головка его члена коснулась её разгорячённых, припухших от вожделения влажных губок. Она вскрикнула. Секунда и он уже внутри. Он сразу вошёл в неё, полностью, до самого дна, с силой и невероятным давлением. Замер, тяжело дыша. Она была готова к ударам, но их не последовало. Он просто был в ней. Он обладал ею больше, чем обладали ею все предыдущие мужчины в её распутной прошлой жизни. Он полностью был в ней, не оставляя ей самой ни клетки, ни молекулы собственного тела. Она не могла и не имела права пошевелиться. Всё, что ей осталось – крепко сжимать мышцы влагалища, обнимая его в собственной глубине. Прошло несколько секунд, нет – минут… Он вытащил член полностью, подержал разгорячённую головку на некотором расстоянии от входа в её влагалище, и вновь вошёл в неё твёрдо и жестоко. Снова замер, уткнувшись в самую её глубину, в самое дно. Они смотрели друг другу в глаза и ни единой клеткой тела не шевелились. Никакого движения. Только полное слияние друг с другом. Он в ней. Глубоко. В самой глубине. Он навис над ней и смотрит в самые глаза, как на добычу, которой уготована смерть. Она готова к этой смерти – случайной, всепоглощающей, жгущей плоть таким жаром, что лёд зашипел бы, прикоснувшись к любой точке её тела. Он снова медленно вытянул член наружу полностью, безжалостно покидая её тело. Несколько минут перерыва. Она готова кричать и просить его снова войти, снова вдавить в её вагину свой стержень, такой огромный, жестокий, безжалостный. Он молчит. Он смотрит ей прямо в глаза. В тот момент, когда её рот приоткрывается для крика, он снова медленно и твёрдо вводит член в неё. Снова до упора, до самого дна. «Это в последний раз! Это точно в последний раз. Сейчас я опять выйду из тебя. А потом я снова в тебя войду и в тебя потечёт моя любовь. Ты будешь чувствовать это. Я ударю своей спермой прямо в твоё нутро. Ты будешь чувствовать, как я буду бить в тебя своей струёй, тебе будет горячо и стыдно. Потому что ты не должна это делать. Ты не должна пускать меня в себя ещё раз. Откажи мне. Не пускай больше! Скажи мне: «Нет!» Не давай мне кончить в тебя! Слышишь? Ты не должна мне дать кончить в тебя!!!» Он медленно вытащил член, продолжая смотреть на неё, не мигая. «Нет!» - прошептала она, испытывая невозможную боль томления. Её внутренности раздирало желание. Ей казалось, если он не войдёт в неё ещё раз, хотя бы раз, последний – она умрёт от вожделения, от похоти, от тоски… Её вагина ждала, истекая соком желания, но он не вошёл в неё больше. Отстранился, выпрямился. Она, растерянная и опустошённая потянулась к нему. Он резким движением перевернул её на столе, животом вниз и резко вошёл в неё сзади. Несколько твёрдых быстрых ударов, громких стонов в унисон, несколько содроганий тел и всё… В неё хлынул горячий поток. Её влагалище забилось в мелких пульсирующих содроганиях оргазма. Вот и всё. Теперь попить кофе. Вытереть со стола остатки следов быстрого греха. Теперь есть время подумать над контрактом. Спокойно, без лишних движений и торопливых жадных мыслей.
Самое время приступить к работе. Ведь дело – прежде всего…
P.S. Сама еще не читала